Три поросёнка.
В одном селе жила свинья со своими непутёвыми чадами. Чад было три штуки и звали их незамысловато по-свински: Ниф, Нуф и Наф. Ниф был бездельник и пьяница. Нуф поэт и мечтатель. Наф плотник-каменщик – халтурил у богатых кабанов, возводя свинарники в стиле «ампир» с фонтанами и джакузи.
В то время с пересылки бежал каторжник Волк. Он попросился на постой к свинье и та, по простоте душевной, пустила скитальца. Детей дома не было. Младший был в запое, средний в творческой командировке, старший возводил очередной шедевр архитектуры. Накормив гостя, свинья стала хвастаться детьми. Гость мотал на ус и строил коварные планы. Волк был садист и тянул срок за издевательства над поросятами. Когда мамаша уснула, серый разбойник пошёл на поиски её детей.
Далеко идти не пришлось – Ниф валялся под забором и визжал свинячьи частушки: «Хорошо, нажравшись вволю, развалиться в грязной луже. Никого не беспокою и живу других не хуже». Волк пнул его в бок. Ниф хрюкнул и захрапел. Оторопевший бандит тупо уставился на спящего поросёнка – не имело никакого смысла издеваться над спящим. Волк стал тормошить Нифа, но тот не реагировал и только причмокивал во сне. Усталый садист свалился рядом и прикорнул под тёплым боком будущей жертвы. С первым криком вороны оба проснулись и, заорав от ужаса, бросились в разные стороны. За ночь они так уделались в грязи, что даже чёрт при виде их ломанулся бы прочь.
Ниф рванул к опушке леса и там быстро соорудил убежище из соломы. Волк лениво следил за строительством свинарника и когда поросёнок начал справлять новоселье, постучался в дверь. – Кто там? – спросил удивлённый Ниф. – Сто грамм, - сострил Волк. Ниф взглянул в глазок и, разглядев сто грамм, взвизгнул: - Проваливай!
Сто грамм раздулся как пузырь и выпустил мощную струю воздуха в сторону домика. Ураган снёс строение, оставив поросёнка без крыши. – А, волк позорный! – взвыл бездомный и бросился наутёк. Вдали маячил охотничий домик поэта (там Нуф охотился за рифмами типа: я вас любил, потом забыл, потом забил, лишившись сил).
Дверь захлопнулась перед носом Позорного. – Открой, тушёнка, - ласково поскрёб когтем волк. – Это Вы нам? – визгнули из-за двери. – Вам, вам, мои золотые! – Мама учила не доверять волкам. – Вы же взрослые парни, а всё маму слушаете.
- Дык, а здравый смысл? – Ща будет вам смысл! – вышел из себя Позорный и дунул на избушку. Свинарник устоял – не солома всё-таки, а дубовые ветки. Волк разбежался и протаранил избу лбом. Башка пробила стену и застряла. Поросята плеснули взломщику в глаза горячим чаем. Не ожидавший такого гостеприимства Волк, завизжал на хозяев на их наречии, то есть по-поросячьи. Хозяева же ломанулись в окно – это лучшее, что пришло им в голову.
Проморгавшись, Волк обнаружил своё горькое одиночество и тоскливо завыл: - Где теперь искать этих отморозков?! Но отморозки пометили путь отступления запахом и Позорный, морща нос, пошёл по следу. Вонючий след привёл следопыта к каменной постройке, где пьяные братья отстукивали копытами степ под обидную песенку «Нам не страшен серый волк». Услышав такое наглое заявление, где, к тому же его имя звучало с маленькой буквы, Волк вышел из себя и, прикинувшись овцой заблеял о голоде и отсутствии ночлега. Недоверчивые свиньи подвергли сомнению бас овцы, на что та предъявила опухшие гланды. Но эта ангина скрывалась за такими клыками, что будь даже это работой стоматолога-шутника, поросятам такая овечка явно не понравилась.
- Иди, пасись! – хором пропели братья. – Я вас всё равно достану, - пробурчала недовольная овца, забираясь по стене на крышу, как скалолаз. Скинув с плеч дублёнку, скалолаз нырнул в трубу. Поросята, услышав шорох в дымоходе, кинули в камин динамит. Волк увидел внизу вспышку и ощутил невесомость. В полёте он поймал зубами пролетавшую мимо ворону и хоть так утолил мучавший его голод.
