НАВЕСТИЛА !
- Алло. Ксения Анатольевна, звоню, как договаривались. Вам известно, что за время вашей длительной командировки, в Доме-2 произошла очередная «перезагрузка» и было принято решение об обследовании и лечении участников Проекта в загородной психиатрической клинике. Если хотите навестить своих питомцев, подъезжайте часам к 12-ти.
12-00
Здравствуйте, ещё раз. Вот эти два санитара будут сопровождать нас.
- А для чего… (Начала, было, Собчак, но, посмотрев на напряжённые лица санитаров, замолчала.)
- Накиньте халат.
Коридор, дверь, ещё коридор. Вдали слышны пронзительные визги, истошные крики от которых у Собчак в груди похолодело и в горле ускоренно застучало сердце. Лестница на второй этаж. Запах хлорки и щей. Выцветшая табличка на казённой двери – «Женское отделение».
- Тут ваши девочки.
Ксения стала понимать, что её приход сюда – ошибка. Противно, как зуб, заныла голова, стало страшно. Несколько шагов и за спиной громко щёлкнул дверной замок, отделив её от привычного мира. Тут были другие запахи. Запахи пота тел и мочи, смешиваясь с запахом её французских духов – действовали тошнотворно и усиливали головную боль. Гул голосов и монотонный смех ритмично прерывались неестественно громким криком без эмоций. Коридор заполнен женщинами в серых халатах. Сгорбленные фигуры, маятникообразные покачивания, быстрая ходьба туда – сюда, нелепые прыжки, невиданные ранее гримасы.
Собчак почувствовала, как в левый карман халата лезет чья-то рука. По спине Ксении «весело» побежали ледяные «мурашки». Повернув голову, увидела, что ей в карман сунули исписанный лист. На неё в упор, не мигая, смотрели неестественно расширенные глаза на бледном лице в котором с трудом узнавалась Моцак. Не разжимая губ, - «178-ая жалоба. Они тут все заодно. Все следят за мной. Описание, изобретённой мной, «машины времени» у меня в голове. Все разведки мира охотятся за моей головой.» Вдруг, изменившись в лице, - «Отстань! Кому говорю? Нет! Я сказала – не получишь!»
- Оля, что с тобой?
- Это шпион Ламин пытается взломать мой мозг и выкрасть секретные чертежи.
- (мед сестра) Оленька, пора принять лекарства. Открой ротик. Вот розовенькая таблеточка. Запей её. А вот голубенькая. Запей. Открой ротик, я посмотрю, нет ли там таблеток. Умница. (отходит к следующей)
Подморгнув Собчак, Моцак достаёт изо рта 4 зелёных таблетки, - «Фокус-покус». Высоко подпрыгивая и маша руками, убегает.
Мимо Собчак проходит сильно располневшая Бородина.
- Ксюша, и ты здесь?
- А где мне ещё быть? Тут мой дом. Привет. (Пожимает руки Собчак. Пальцы Бородиной с коричневым оттенком и на ощупь неприятно скользкие.) Меня тут все уважают, но такие гады – никто руки не подаст. А Дашко, скотина, каждый день избивает и дразнит. Говорит, что Оскар мне не сын и, что он сюда ко мне не придёт. Дура. А мне Ангел говорит, что Оскар мой сын. Вот сама послушай. Слышишь? (скороговоркой) Тссс. Здесь везде камеры. Камеры на стенах, потолках, в одеялах, во мне.
- (мед сестра) Бородина, на укол.
- (Врач) Вы зря с ней за руку поздоровались. Не успел вас предупредить. Её здесь прозвали «художницей». Она рисует пейзажи руками по кафелю в туалете калом.
Собчак подносит свои ладони с коричневым налётом к глазам и от резкой волны тошнотворного смрада отшатывается.
На полу у плинтуса, напряжённо во что-то вглядываясь, на четвереньках застыла Лейла. Вдруг, быстро что-то схватив, ловко бросила себе в рот.
- Лилу, что ты делаешь?
- Не мешай, я охочусь. Тут плинтусные тараканы – вкусней жареных семечек. Дай семечек! Гони семечки, а то я на тебя Дашко натравлю.
- (мед сестра) Лейлочка, успокойся, деточка. Пойдём, лучше я тебя в палату отведу.
- (Громкий, визгливый голос.) Вот она! Пришла, нахалка, высмеивать и унижать. И сюда добралась. Общий сбор! Все на лобное к Дашко! Судить будем Собчак! Строить баррикады! Барабанная дробь! Ту-ту-ту! Ляляля – ляля – ляля! Шашки и гильотины наголо!
- (санитарка) Карасёва, уймись. Шла лучше бы на обед.
- А что, уже обед? (убегает)
- Какой ужас. Как можно с этим и в этом жить?
- (голос санитарки) Николаева. Где Николаева?
- (за спиной Собчак) Здесь.
Собчак оборачивается и видит перед собой живую карикатуру на ту Николаеву, которую знала. Всклоченные, сальные волосы, злобный взгляд из под нахмуренных бровей, и оскаленные, прокуренные зубы.
- (окаменевшей от панического страха Собчак) Сейчас дам в морду!
Санитарка, бросаясь между Собчак и Николаевой, уже занёсшей для удара кулак.
- Оленька, не надо. Ты сегодня уже троим носы сломала. Будь хорошей девочкой.
- (с неохотой опуская руку) Хорошей – не могу. (подумав) И не хочу!
Неожиданно резко бьёт санитарку ногой в живот. Охнув, женщина падает. К Николаевой бросаются и её, упирающуюся и что-то поющую низким, мужским голосом, уводят.
- Господи, это Боня? А почему без волос?
- (мед сестра) Вырвала их себе. Говорит, что волосы это антенны, притягивающие лучи и ей мешают.
- Как ты, Боничка?
- Всё тело болит. Они жгут меня невидимыми лучами. Я знаю, за всем этим стоит Степан. Это он мстит мне за то, что спала с Маем. Ох, ой, опять сеанс начинается. Прекрати меня мучить! А-а-аа-ааа!
- (врач) Сделайте ей дополнительно иньекцию Хлорпромазина и диазепама.
- Ей помогут?
- (врач) Да, сейчас ей станет легче и она успокоится. А вот и Дашко. С ней будьте поосторожней. Мало ли что.
В палате на нескольких подушках, сложенных на кровати, восседает Настя.
- Пришла в мой гарем? Ни одну не дам! Они тут все мои. Сделаешь ещё шаг – убью.
- (врач) Нет, нет, Настя. Никого у тебя не заберут. Только почему ты опять дерёшься? Вот Бородину опять побила, потом пришлось тебя фиксировать, укол делать. Придётся добавить тебе укольчик.
- Засунь этот укольчик себе в задницу. А Бородину сегодня прибью. Точно, ночью трахну её и задушу. Давай проваливай, пока цел. А эту (пальцем на Собчак) оставь здесь. Сейчас и её заделаю по полной.
- (врач) В следующий раз.
Подталкивая перед собой Собчак, поспешно выходит.
- Мне показалось, или под кроватью Дашко кто-то лежал?
- (врач) Опять? Сколько её оттуда вытаскивают, столько раз Водонаева опять туда залезает.
- Алёна?
- Да, она у Дашко на побегушках. У них «любовь». Дашко её часто колотит. В последнее время Алёна сильно сдала и очень плохо выглядит.
(посмотрев на Собчак) Господи, да на вас лица нет. Вы бледная, как мел и пот на лбу. Вам плохо?
- Да. Чувствую, что сейчас упаду. Ноги подкашиваются, сердце выскакивает из груди. Выведите меня на свежий воздух, я здесь схожу с ума.
Дверь, коридор, лестница, просторный вестибюль. Со всех сторон к Собчак бегут улыбающиеся с букетами цветов участники теле-шоу Дом-2 с криками, - Это программа «Розыгрыш»! Посвящена! Посвящена!
- Алло. Ксения Анатольевна, звоню, как договаривались. Вам известно, что за время вашей длительной командировки, в Доме-2 произошла очередная «перезагрузка» и было принято решение об обследовании и лечении участников Проекта в загородной психиатрической клинике. Если хотите навестить своих питомцев, подъезжайте часам к 12-ти.
12-00
Здравствуйте, ещё раз. Вот эти два санитара будут сопровождать нас.
- А для чего… (Начала, было, Собчак, но, посмотрев на напряжённые лица санитаров, замолчала.)
- Накиньте халат.
Коридор, дверь, ещё коридор. Вдали слышны пронзительные визги, истошные крики от которых у Собчак в груди похолодело и в горле ускоренно застучало сердце. Лестница на второй этаж. Запах хлорки и щей. Выцветшая табличка на казённой двери – «Женское отделение».
- Тут ваши девочки.
Ксения стала понимать, что её приход сюда – ошибка. Противно, как зуб, заныла голова, стало страшно. Несколько шагов и за спиной громко щёлкнул дверной замок, отделив её от привычного мира. Тут были другие запахи. Запахи пота тел и мочи, смешиваясь с запахом её французских духов – действовали тошнотворно и усиливали головную боль. Гул голосов и монотонный смех ритмично прерывались неестественно громким криком без эмоций. Коридор заполнен женщинами в серых халатах. Сгорбленные фигуры, маятникообразные покачивания, быстрая ходьба туда – сюда, нелепые прыжки, невиданные ранее гримасы.
Собчак почувствовала, как в левый карман халата лезет чья-то рука. По спине Ксении «весело» побежали ледяные «мурашки». Повернув голову, увидела, что ей в карман сунули исписанный лист. На неё в упор, не мигая, смотрели неестественно расширенные глаза на бледном лице в котором с трудом узнавалась Моцак. Не разжимая губ, - «178-ая жалоба. Они тут все заодно. Все следят за мной. Описание, изобретённой мной, «машины времени» у меня в голове. Все разведки мира охотятся за моей головой.» Вдруг, изменившись в лице, - «Отстань! Кому говорю? Нет! Я сказала – не получишь!»
- Оля, что с тобой?
- Это шпион Ламин пытается взломать мой мозг и выкрасть секретные чертежи.
- (мед сестра) Оленька, пора принять лекарства. Открой ротик. Вот розовенькая таблеточка. Запей её. А вот голубенькая. Запей. Открой ротик, я посмотрю, нет ли там таблеток. Умница. (отходит к следующей)
Подморгнув Собчак, Моцак достаёт изо рта 4 зелёных таблетки, - «Фокус-покус». Высоко подпрыгивая и маша руками, убегает.
Мимо Собчак проходит сильно располневшая Бородина.
- Ксюша, и ты здесь?
- А где мне ещё быть? Тут мой дом. Привет. (Пожимает руки Собчак. Пальцы Бородиной с коричневым оттенком и на ощупь неприятно скользкие.) Меня тут все уважают, но такие гады – никто руки не подаст. А Дашко, скотина, каждый день избивает и дразнит. Говорит, что Оскар мне не сын и, что он сюда ко мне не придёт. Дура. А мне Ангел говорит, что Оскар мой сын. Вот сама послушай. Слышишь? (скороговоркой) Тссс. Здесь везде камеры. Камеры на стенах, потолках, в одеялах, во мне.
- (мед сестра) Бородина, на укол.
- (Врач) Вы зря с ней за руку поздоровались. Не успел вас предупредить. Её здесь прозвали «художницей». Она рисует пейзажи руками по кафелю в туалете калом.
Собчак подносит свои ладони с коричневым налётом к глазам и от резкой волны тошнотворного смрада отшатывается.
На полу у плинтуса, напряжённо во что-то вглядываясь, на четвереньках застыла Лейла. Вдруг, быстро что-то схватив, ловко бросила себе в рот.
- Лилу, что ты делаешь?
- Не мешай, я охочусь. Тут плинтусные тараканы – вкусней жареных семечек. Дай семечек! Гони семечки, а то я на тебя Дашко натравлю.
- (мед сестра) Лейлочка, успокойся, деточка. Пойдём, лучше я тебя в палату отведу.
- (Громкий, визгливый голос.) Вот она! Пришла, нахалка, высмеивать и унижать. И сюда добралась. Общий сбор! Все на лобное к Дашко! Судить будем Собчак! Строить баррикады! Барабанная дробь! Ту-ту-ту! Ляляля – ляля – ляля! Шашки и гильотины наголо!
- (санитарка) Карасёва, уймись. Шла лучше бы на обед.
- А что, уже обед? (убегает)
- Какой ужас. Как можно с этим и в этом жить?
- (голос санитарки) Николаева. Где Николаева?
- (за спиной Собчак) Здесь.
Собчак оборачивается и видит перед собой живую карикатуру на ту Николаеву, которую знала. Всклоченные, сальные волосы, злобный взгляд из под нахмуренных бровей, и оскаленные, прокуренные зубы.
- (окаменевшей от панического страха Собчак) Сейчас дам в морду!
Санитарка, бросаясь между Собчак и Николаевой, уже занёсшей для удара кулак.
- Оленька, не надо. Ты сегодня уже троим носы сломала. Будь хорошей девочкой.
- (с неохотой опуская руку) Хорошей – не могу. (подумав) И не хочу!
Неожиданно резко бьёт санитарку ногой в живот. Охнув, женщина падает. К Николаевой бросаются и её, упирающуюся и что-то поющую низким, мужским голосом, уводят.
- Господи, это Боня? А почему без волос?
- (мед сестра) Вырвала их себе. Говорит, что волосы это антенны, притягивающие лучи и ей мешают.
- Как ты, Боничка?
- Всё тело болит. Они жгут меня невидимыми лучами. Я знаю, за всем этим стоит Степан. Это он мстит мне за то, что спала с Маем. Ох, ой, опять сеанс начинается. Прекрати меня мучить! А-а-аа-ааа!
- (врач) Сделайте ей дополнительно иньекцию Хлорпромазина и диазепама.
- Ей помогут?
- (врач) Да, сейчас ей станет легче и она успокоится. А вот и Дашко. С ней будьте поосторожней. Мало ли что.
В палате на нескольких подушках, сложенных на кровати, восседает Настя.
- Пришла в мой гарем? Ни одну не дам! Они тут все мои. Сделаешь ещё шаг – убью.
- (врач) Нет, нет, Настя. Никого у тебя не заберут. Только почему ты опять дерёшься? Вот Бородину опять побила, потом пришлось тебя фиксировать, укол делать. Придётся добавить тебе укольчик.
- Засунь этот укольчик себе в задницу. А Бородину сегодня прибью. Точно, ночью трахну её и задушу. Давай проваливай, пока цел. А эту (пальцем на Собчак) оставь здесь. Сейчас и её заделаю по полной.
- (врач) В следующий раз.
Подталкивая перед собой Собчак, поспешно выходит.
- Мне показалось, или под кроватью Дашко кто-то лежал?
- (врач) Опять? Сколько её оттуда вытаскивают, столько раз Водонаева опять туда залезает.
- Алёна?
- Да, она у Дашко на побегушках. У них «любовь». Дашко её часто колотит. В последнее время Алёна сильно сдала и очень плохо выглядит.
(посмотрев на Собчак) Господи, да на вас лица нет. Вы бледная, как мел и пот на лбу. Вам плохо?
- Да. Чувствую, что сейчас упаду. Ноги подкашиваются, сердце выскакивает из груди. Выведите меня на свежий воздух, я здесь схожу с ума.
Дверь, коридор, лестница, просторный вестибюль. Со всех сторон к Собчак бегут улыбающиеся с букетами цветов участники теле-шоу Дом-2 с криками, - Это программа «Розыгрыш»! Посвящена! Посвящена!