НАВЕСТИЛИ БОЛЬНОГО 3
Как уже не раз, за дверью палаты Ромы послышались скребки, повизгивание и в дверь просунулась жизнерадостная и довольная морда Моби.
- Не прогонишь? (заходя и садясь) Я сегодня говорю своей подруге, - Жужуча (это я так её называю, когда совсем ласково, как ты зовёшь Олю Бузёнышем) я должен навестить в больнице своего друга Рому. У него там, наверное, шерсть дыбом на нервной почве встаёт и хвост поджат (всё забываю, что вы без…) Я Рому обещал обучить антистрессовому вою. А она мне, - Что, Мо, ты вою в больнице собираешься Рому учить? И где ты видел у своего друга шерсть? Ну умная собачка, я ж тебе говорил.
Ты думаешь, только ты ревнуешь? Э, брат. А я как свою Жучку ревную, просто жуть – прям собачий Отелло! Тут в соседнем посёлке есть кобелёк. Ничего особенного, каурый такой и уши обвислые. Представил типа? И лохмат – как Май. Так этот каурый иногда забегает на периметр подкормиться. Так он такие косяки на Жучку кидал (ощерившись и рыча). Ну, да ладно, я с этим собачьим сыном разберусь. А новости. Плохие, тебе больному, нельзя, а хороших – нет. Так пакостю врагам нашим по мелкому. Написял Николаевой на штанину, пока эта образина собой в зеркале любовалась. Наложил кучу Маю в тапок – для оромату, так сказать. Тявкнул у уха Алёны так громко, что она, с перепугу, газы выпустила (скажу по правде – вонючие дико). Меня Жуча всё одёргивает, - «Мо – прекрати, а то так и останешься мелким пакостником». А я не пакостник, я борец за справедливость. Вот скажи, это справедливо будет если Николаева со своим вислоухим Маем отхряпнут себе Домину? Эх, а победишь ты – как славно мы бы зажили. Знаешь, какие замечательные у Жучи будут щеночки? (смахивая лапой слезу) Что-то размечтался. Ну, всё Ром. Жуча ждёт. Я убежал.
Как уже не раз, за дверью палаты Ромы послышались скребки, повизгивание и в дверь просунулась жизнерадостная и довольная морда Моби.
- Не прогонишь? (заходя и садясь) Я сегодня говорю своей подруге, - Жужуча (это я так её называю, когда совсем ласково, как ты зовёшь Олю Бузёнышем) я должен навестить в больнице своего друга Рому. У него там, наверное, шерсть дыбом на нервной почве встаёт и хвост поджат (всё забываю, что вы без…) Я Рому обещал обучить антистрессовому вою. А она мне, - Что, Мо, ты вою в больнице собираешься Рому учить? И где ты видел у своего друга шерсть? Ну умная собачка, я ж тебе говорил.
Ты думаешь, только ты ревнуешь? Э, брат. А я как свою Жучку ревную, просто жуть – прям собачий Отелло! Тут в соседнем посёлке есть кобелёк. Ничего особенного, каурый такой и уши обвислые. Представил типа? И лохмат – как Май. Так этот каурый иногда забегает на периметр подкормиться. Так он такие косяки на Жучку кидал (ощерившись и рыча). Ну, да ладно, я с этим собачьим сыном разберусь. А новости. Плохие, тебе больному, нельзя, а хороших – нет. Так пакостю врагам нашим по мелкому. Написял Николаевой на штанину, пока эта образина собой в зеркале любовалась. Наложил кучу Маю в тапок – для оромату, так сказать. Тявкнул у уха Алёны так громко, что она, с перепугу, газы выпустила (скажу по правде – вонючие дико). Меня Жуча всё одёргивает, - «Мо – прекрати, а то так и останешься мелким пакостником». А я не пакостник, я борец за справедливость. Вот скажи, это справедливо будет если Николаева со своим вислоухим Маем отхряпнут себе Домину? Эх, а победишь ты – как славно мы бы зажили. Знаешь, какие замечательные у Жучи будут щеночки? (смахивая лапой слезу) Что-то размечтался. Ну, всё Ром. Жуча ждёт. Я убежал.