Петрович купил эти серверы абсолютно по дешевке и оптом. Он увлекался старинной техникой, поэтому с трепетом распаковывал красивые серебристые ящики с маркировкой «Е-bay – 60 лет безупречной работы!»
Жена окинула взглядом заставленный древней техникой второй этаж гаража:
- А дети из школы приедут, куда парковаться будут?
- Цыц, глупая, - Петрович уже вставлял провода и щелкал тумблерами, - Дети снаружи припаркуются. А это – ценность, раритет! Эти штуки, может быть, пять человек на планете знают, как подключать!
Петрович разумно умолчал о том, что три из означенных пяти и торговались с ним всю прошлую ночь на e-bay за лот «старинный набор серверов, начало XXI века, продается исключительно оптом», в результате чего цена взлетела с 10 долларов аж до 50.
Жена же задумчиво оглядела ряды коробок и прикинула, что, когда муж наиграется, можно будет эти коробки хоть под рассаду использовать.
Петрович же планировал использовать эти штуки для создания действующей модели старинной версии сетевого WarCraftа. Этот проект наверняка принес бы ему первый приз на ежегодной выставке любителей старинных компьютерных игр.
*
Теща нагрянула внезапно, как обычно.
«Я заполучила билет на «Лебединое озеро» в классической версии, заодно и внучков проведаю на выходных, - хищно улыбалась профессор Кембриджа и почетный доктор социологии с экрана видеофона. – Вылетаю через 5 минут, сообщи Александру, чтобы он меня встретил в Шереметьево: терпеть не могу, когда внуки за рулем».
*
- Матвей, дорогуша, ты знаешь, чем классическая версия «Лебединого озера» отличается от модернистских трактовок? – дороги до дома как раз хватило Анне Михайловне на точное перечисление всех музыкальных, постановочных и хореографических отличий, коих набралось ровно 785.
Хитрый Матвей впихнул в ухо микронаушник, поэтому всю дорогу мерно кивал головой, слушая какое-то свое очередное радио. Петрович искренне завидовал сыну. Не то чтобы теща была монстром, просто ее визиты всегда оставляли чувство глубокой вины перед миром и несоответствия большим надеждам.
*
- Боже мой, Патриция, что ты сделала с волосами? – теща с ужасом воззрилась на приехавшую из школы внучку.
- Хай, ба! А чего, это самый продвинутый цвет? Называется «Ляжка трепетной нимфы».
- Ляяя?.. Ляжка?.. Мария! Александр! Но вы, как родители?.. – теща раздувалась от негодования. – Вы, как родители несовершеннолетней девочки!.. вы должны были остановить ее!!!
- Ма, я не понимаю, в чем трагедия? – сделала попытку оправдаться жена. – Ну они ж дети. Они все так сейчас красятся...
- Машенька, но это же ужасно! У ребенка нет совершенно никакого вкуса! А ведь она девочка, а девочка – это будущая женщина! Кажется, я сделала все, чтобы привить тебе вкус! Вспомни, как мы ходили вместе в музеи! Афины! Ватикан! Мемориальный комплекс Церетели в Москве!.. О боже, боже... Как ты, моя дочь, могла воспитать ребенка так, чтобы в неполные 13 лет она красила волосы в такой цвет?!
- Мам, она хорошо учится... Читает много... В школьном хоре поет... Ну подумаешь, волосы покрасила... Это ж смываемая краска...
- Дочь моя, речь идет не о том, что краска смывается. Краска смоется, но вкус ребенка останется навсегда загубленным!.. Я всегда, всегда говорила, - всхлипнула Анна Михайловна, - что детей необходимо воспитывать. Детям надо прививать культуру!.. Вот вы, Александр, вы, отец, – соблаговолила обратить внимание она на зятя, пытавшегося прикинуться тумбочкой, - когда вы в последний раз водили детей в музей?! Или слушали с детьми классическую музыку?..
Александр стыдливо потупился. Он вообще как-то не любил всех этих Битлов и Бетховенов. «Черт, как же мы не подумали, что Патьке надо голову помыть перед приездом бабки...», - тоскливо думал он.
- Да-да! А я в свое время... Моя покойная матушка запрещала мне слушать «попсу», и теперь я ей благодарна! Во что бы я выросла, если б не она?.. Ведь я всегда говорила вам, дети: поведенческая база закладывается в раннем детстве!..
Петрович виновато вздохнул. Патриция, не обращая внимания на ругань бабушки, уже чмокнула ее в щеку и убежала делать уроки. Матвей уехал на футбол. И только им с женой теперь предстояло пожинать плоды бабушкиного гнева до самого вечера... А потом еще и еще... Потому что если уж Анна Михайловна и заводилась по поводу культуры и воспитания – это было очень, очень надолго.
*
- Дорогая, милая, я всегда говорила, что тебе нужен человек нашего круга, нашего уровня воспитания, - доносился снизу голос тещи: они с женой вернулись с балета. – А что твой Саша? Вот чем он сейчас занимается?
Жена флегматично посмотрела на свет в окнах второго этажа гаража:
- Техникой своей старинной. Недавно вон опять кучу каких-то деталей с е-бея привезли...
- Вот! Вот! Когда он в последний раз водил тебя в театр? Или дарил цветы?
- Ну... мы были с ним на выставке любителей Тетриса... И Матюшку брали: очень познавательно...
- Но разве это нужно ребенку? Тееееетрис, - Анна Михайловна аж фыркнула. – А потом начинаются всякие... Ляжки трепетных нимф...
Петрович закрыл окно и вернулся к своему старинному монитору...
*
«Йеееес, я сдала последний экзамен! Теперь я студентка, ура!»
«Нутик89, поздравляю!»
«Молодец! А куда ты поступила?»
«На социологический факультет!»
«А правда, что туда без блата не поступить?»
Петрович открыл лаптоп и загнал в поисковик непонятное словечко. «Блат – протекция», - выдал краткий он-лайн толкователь. Теперь он уже был уверен, что не зря начал копаться в сохранившейся на серверах информации: оказалось, что когда-то на них хранился популярный в начале века он-лайн дневник. Читать чужие жизни оказалось занятием настолько увлекательным, что вот уже которую неделю все вечера после работы Петрович проводил за изучением сообществ и юзеров.
«Надо же, ровесница тещи, - подумал он, читая дневник этой девочки. – Впрочем, Анна Михайловна наверняка никогда не вела он-лайн дневников. «Это так пошло!»
«Оооо, как я хочу Диму Билана, - писала девочка. – Я тащусь от его песен. Я тащусь от него! Вчера пришлось взять у матери из кошелька 500 рублей, чтобы купить билет на концерт. А ей сказала, что нас всем классом на экскурсию везут. Поэтому вернусь завтра поздно. Дайте ссылку на какой-нибудь музей, чтобы было чего ей потом навешать!»
«Вчера был такой прикол, тусовались с парнями, выпили пива, курнули травы, а мать унюхала!!!! Это был п&&&ц какой-то!!!! Она мне говорит: «Немедленно домой» А я: «Не пойду». И не пошла. А Пашка мне говорит, давай на джипе покатаемся. Придурок!!!! Въехал в забор, машину папкину поцарапал, а я руку разбила, мать меня в больницу возила, швы накладывали. Зато я теперь как готы буду! всем смотреть, какой у меня клевый шрам!!!»
Петрович охнул. Все сходилось как в древней индийской мелодраме.
*
Анна Михайловна проснулась в дурном расположении духа. «Лебединое озеро» вызвало вместо катарсиса мигрень, старинные кресла в театре были страшно неудобными, зять и дочь не проявляли нужной почтительности... А уж, казалось бы, она ясно выразила свое мнение о прическе внучки... У них было достаточно времени, чтобы смыть с ребенка эту страшную краску... За завтраком Анна Михайловна в гробовом молчании поковыряла ложкой хлопья, затем замогильным голосом произнесла:
- Спасибо, Маша, я сыта.
Внуки потупились, предвидя, чем обернется это затишье.
- В наше время, - откидываясь назад, начала Анна Михайловна, - когда я, дети, была маленькой, несмотря на бардак и общее падение культуры, все-таки оставались определенные духовные ценности, которые бережно сохранялись в некоторых семьях... Я говорю в данный момент о той культуре, которой нельзя научиться, которую можно всосать с молоком матери – и только. Поведенческая культура, - продолжила Анна Михайловна, помешивая чай, услужливо поданный ей дочерью, - это то, что передается исключительно на основе контактного опыта. Только так прививается нравственность и мораль, только так!
Умолкнув на минуту, она сделала глоток чая. Петровичу этого времени оказалось достаточно:
- Дорогая Анна Михайловна, - торжественно произнес сияющий зять. – Как вы знаете, я увлекаюсь стариной и старинной техникой! – Теща удивленно вытаращилась на него: как-то она не представляла, что зять может открыть рот посреди ее лекции. - Позвольте зачитать вам и вашим внукам отрывки из вашего он-лайн дневника, который вы вели, если я не ошибаюсь, с 2004 по 2012 год.
«Церетели – это ужоснах настоящий! Тут нас на выпускном возили на Поклонку, а там этот дракон, копьем на куски нарубленный. Это ж хорошую траву курил аффтар, что ему такой бред привидился. А Кутузов в метро – это еще страшнее... Хорошо что мы были в жопу пьяные, а то такое на трезвую голову увидишь – потом тазиком от глюков не отмахаешься!!! А я еще и все платье пивом облила. Но я еще хорошо – а Наташка костюм Витьку облевала, так ужралась, прям во время медляка...»
- Я... Я... не могла... это не мое... – покраснела Анна Михайловна. – Церетели, как известно, подвергался критике в начале своего творческого пути... но... я была глупой девочкой...
- А вот еще, - Петрович с наслаждением перевернул страницу, распечатанную на старинном принтере, - про Диму Билана...
- А кто такой Дима Билан? - спросила Патриция заинтересованно.
- Не знаю, доча, но знаю, что твоя бабушка очень любила его песни, хотя, судя по комментариям, большая часть населения считала его «попсой»... Здесь еще, - глядя в лицо то бледнеющей, то краснеющей теще, сообщил Петрович, - про то, как вы пили пиво, курили травку... и даже про мальчиков... ну и десяток постингов из сообщества «girls_only»...
Теща вскочила:
- Отдайте!!! Отдайте, вы не имеете права! Это мое! Это... это личное!!!
- Ну почему же? Если 48 человек читали это каждый день в открытом доступе... А гелз_онли – так и все 3000...
- Ба, что, правда? Ну ты крутааааая, - округлились глаза у Патриции, выхватившей листок с фотографиями. – Я б такое никогда не смогла надеть... И как ты в этом ходила?!
*
Через несколько лет Петрович вошел в число самых богатых людей мира: ему удалось удачно продать дневник одного из Нобелевких лауреатов по литературе исследователям его творчества, издать дневники нескольких писателей и поэтов, ученых, актеров, музыкантов, политиков и даже трех миллионеров. Ну и множество известных (да и неизвестных тоже!) лиц предпочли выкупить свои дневники сами. Кто-то – со словами «Не хочу, чтобы конкуренты могли прочесть про мои покаки и пописы», кто-то – на память о давно ушедших родителях и бабушках-дедушках... Не подлежал выкупу единственный журнал: Нутик89.
Особо трепетные ее «постинги» Петрович выучил наизусть. И всякий раз, когда Анна Михайловна профессорским тоном начинала отчитывать зятя, дочь и внуков и взывать к культуре и морали, Петрович, сладко улыбаясь, начинал зачитывать в сторону:
- Девчоооонки, мой парень по пьяни нассал мне в ботинки, а теперь пристает, почему я не хочу с ним спать, чего делать, как ему это объяснить?..
Жена окинула взглядом заставленный древней техникой второй этаж гаража:
- А дети из школы приедут, куда парковаться будут?
- Цыц, глупая, - Петрович уже вставлял провода и щелкал тумблерами, - Дети снаружи припаркуются. А это – ценность, раритет! Эти штуки, может быть, пять человек на планете знают, как подключать!
Петрович разумно умолчал о том, что три из означенных пяти и торговались с ним всю прошлую ночь на e-bay за лот «старинный набор серверов, начало XXI века, продается исключительно оптом», в результате чего цена взлетела с 10 долларов аж до 50.
Жена же задумчиво оглядела ряды коробок и прикинула, что, когда муж наиграется, можно будет эти коробки хоть под рассаду использовать.
Петрович же планировал использовать эти штуки для создания действующей модели старинной версии сетевого WarCraftа. Этот проект наверняка принес бы ему первый приз на ежегодной выставке любителей старинных компьютерных игр.
*
Теща нагрянула внезапно, как обычно.
«Я заполучила билет на «Лебединое озеро» в классической версии, заодно и внучков проведаю на выходных, - хищно улыбалась профессор Кембриджа и почетный доктор социологии с экрана видеофона. – Вылетаю через 5 минут, сообщи Александру, чтобы он меня встретил в Шереметьево: терпеть не могу, когда внуки за рулем».
*
- Матвей, дорогуша, ты знаешь, чем классическая версия «Лебединого озера» отличается от модернистских трактовок? – дороги до дома как раз хватило Анне Михайловне на точное перечисление всех музыкальных, постановочных и хореографических отличий, коих набралось ровно 785.
Хитрый Матвей впихнул в ухо микронаушник, поэтому всю дорогу мерно кивал головой, слушая какое-то свое очередное радио. Петрович искренне завидовал сыну. Не то чтобы теща была монстром, просто ее визиты всегда оставляли чувство глубокой вины перед миром и несоответствия большим надеждам.
*
- Боже мой, Патриция, что ты сделала с волосами? – теща с ужасом воззрилась на приехавшую из школы внучку.
- Хай, ба! А чего, это самый продвинутый цвет? Называется «Ляжка трепетной нимфы».
- Ляяя?.. Ляжка?.. Мария! Александр! Но вы, как родители?.. – теща раздувалась от негодования. – Вы, как родители несовершеннолетней девочки!.. вы должны были остановить ее!!!
- Ма, я не понимаю, в чем трагедия? – сделала попытку оправдаться жена. – Ну они ж дети. Они все так сейчас красятся...
- Машенька, но это же ужасно! У ребенка нет совершенно никакого вкуса! А ведь она девочка, а девочка – это будущая женщина! Кажется, я сделала все, чтобы привить тебе вкус! Вспомни, как мы ходили вместе в музеи! Афины! Ватикан! Мемориальный комплекс Церетели в Москве!.. О боже, боже... Как ты, моя дочь, могла воспитать ребенка так, чтобы в неполные 13 лет она красила волосы в такой цвет?!
- Мам, она хорошо учится... Читает много... В школьном хоре поет... Ну подумаешь, волосы покрасила... Это ж смываемая краска...
- Дочь моя, речь идет не о том, что краска смывается. Краска смоется, но вкус ребенка останется навсегда загубленным!.. Я всегда, всегда говорила, - всхлипнула Анна Михайловна, - что детей необходимо воспитывать. Детям надо прививать культуру!.. Вот вы, Александр, вы, отец, – соблаговолила обратить внимание она на зятя, пытавшегося прикинуться тумбочкой, - когда вы в последний раз водили детей в музей?! Или слушали с детьми классическую музыку?..
Александр стыдливо потупился. Он вообще как-то не любил всех этих Битлов и Бетховенов. «Черт, как же мы не подумали, что Патьке надо голову помыть перед приездом бабки...», - тоскливо думал он.
- Да-да! А я в свое время... Моя покойная матушка запрещала мне слушать «попсу», и теперь я ей благодарна! Во что бы я выросла, если б не она?.. Ведь я всегда говорила вам, дети: поведенческая база закладывается в раннем детстве!..
Петрович виновато вздохнул. Патриция, не обращая внимания на ругань бабушки, уже чмокнула ее в щеку и убежала делать уроки. Матвей уехал на футбол. И только им с женой теперь предстояло пожинать плоды бабушкиного гнева до самого вечера... А потом еще и еще... Потому что если уж Анна Михайловна и заводилась по поводу культуры и воспитания – это было очень, очень надолго.
*
- Дорогая, милая, я всегда говорила, что тебе нужен человек нашего круга, нашего уровня воспитания, - доносился снизу голос тещи: они с женой вернулись с балета. – А что твой Саша? Вот чем он сейчас занимается?
Жена флегматично посмотрела на свет в окнах второго этажа гаража:
- Техникой своей старинной. Недавно вон опять кучу каких-то деталей с е-бея привезли...
- Вот! Вот! Когда он в последний раз водил тебя в театр? Или дарил цветы?
- Ну... мы были с ним на выставке любителей Тетриса... И Матюшку брали: очень познавательно...
- Но разве это нужно ребенку? Тееееетрис, - Анна Михайловна аж фыркнула. – А потом начинаются всякие... Ляжки трепетных нимф...
Петрович закрыл окно и вернулся к своему старинному монитору...
*
«Йеееес, я сдала последний экзамен! Теперь я студентка, ура!»
«Нутик89, поздравляю!»
«Молодец! А куда ты поступила?»
«На социологический факультет!»
«А правда, что туда без блата не поступить?»
Петрович открыл лаптоп и загнал в поисковик непонятное словечко. «Блат – протекция», - выдал краткий он-лайн толкователь. Теперь он уже был уверен, что не зря начал копаться в сохранившейся на серверах информации: оказалось, что когда-то на них хранился популярный в начале века он-лайн дневник. Читать чужие жизни оказалось занятием настолько увлекательным, что вот уже которую неделю все вечера после работы Петрович проводил за изучением сообществ и юзеров.
«Надо же, ровесница тещи, - подумал он, читая дневник этой девочки. – Впрочем, Анна Михайловна наверняка никогда не вела он-лайн дневников. «Это так пошло!»
«Оооо, как я хочу Диму Билана, - писала девочка. – Я тащусь от его песен. Я тащусь от него! Вчера пришлось взять у матери из кошелька 500 рублей, чтобы купить билет на концерт. А ей сказала, что нас всем классом на экскурсию везут. Поэтому вернусь завтра поздно. Дайте ссылку на какой-нибудь музей, чтобы было чего ей потом навешать!»
«Вчера был такой прикол, тусовались с парнями, выпили пива, курнули травы, а мать унюхала!!!! Это был п&&&ц какой-то!!!! Она мне говорит: «Немедленно домой» А я: «Не пойду». И не пошла. А Пашка мне говорит, давай на джипе покатаемся. Придурок!!!! Въехал в забор, машину папкину поцарапал, а я руку разбила, мать меня в больницу возила, швы накладывали. Зато я теперь как готы буду! всем смотреть, какой у меня клевый шрам!!!»
Петрович охнул. Все сходилось как в древней индийской мелодраме.
*
Анна Михайловна проснулась в дурном расположении духа. «Лебединое озеро» вызвало вместо катарсиса мигрень, старинные кресла в театре были страшно неудобными, зять и дочь не проявляли нужной почтительности... А уж, казалось бы, она ясно выразила свое мнение о прическе внучки... У них было достаточно времени, чтобы смыть с ребенка эту страшную краску... За завтраком Анна Михайловна в гробовом молчании поковыряла ложкой хлопья, затем замогильным голосом произнесла:
- Спасибо, Маша, я сыта.
Внуки потупились, предвидя, чем обернется это затишье.
- В наше время, - откидываясь назад, начала Анна Михайловна, - когда я, дети, была маленькой, несмотря на бардак и общее падение культуры, все-таки оставались определенные духовные ценности, которые бережно сохранялись в некоторых семьях... Я говорю в данный момент о той культуре, которой нельзя научиться, которую можно всосать с молоком матери – и только. Поведенческая культура, - продолжила Анна Михайловна, помешивая чай, услужливо поданный ей дочерью, - это то, что передается исключительно на основе контактного опыта. Только так прививается нравственность и мораль, только так!
Умолкнув на минуту, она сделала глоток чая. Петровичу этого времени оказалось достаточно:
- Дорогая Анна Михайловна, - торжественно произнес сияющий зять. – Как вы знаете, я увлекаюсь стариной и старинной техникой! – Теща удивленно вытаращилась на него: как-то она не представляла, что зять может открыть рот посреди ее лекции. - Позвольте зачитать вам и вашим внукам отрывки из вашего он-лайн дневника, который вы вели, если я не ошибаюсь, с 2004 по 2012 год.
«Церетели – это ужоснах настоящий! Тут нас на выпускном возили на Поклонку, а там этот дракон, копьем на куски нарубленный. Это ж хорошую траву курил аффтар, что ему такой бред привидился. А Кутузов в метро – это еще страшнее... Хорошо что мы были в жопу пьяные, а то такое на трезвую голову увидишь – потом тазиком от глюков не отмахаешься!!! А я еще и все платье пивом облила. Но я еще хорошо – а Наташка костюм Витьку облевала, так ужралась, прям во время медляка...»
- Я... Я... не могла... это не мое... – покраснела Анна Михайловна. – Церетели, как известно, подвергался критике в начале своего творческого пути... но... я была глупой девочкой...
- А вот еще, - Петрович с наслаждением перевернул страницу, распечатанную на старинном принтере, - про Диму Билана...
- А кто такой Дима Билан? - спросила Патриция заинтересованно.
- Не знаю, доча, но знаю, что твоя бабушка очень любила его песни, хотя, судя по комментариям, большая часть населения считала его «попсой»... Здесь еще, - глядя в лицо то бледнеющей, то краснеющей теще, сообщил Петрович, - про то, как вы пили пиво, курили травку... и даже про мальчиков... ну и десяток постингов из сообщества «girls_only»...
Теща вскочила:
- Отдайте!!! Отдайте, вы не имеете права! Это мое! Это... это личное!!!
- Ну почему же? Если 48 человек читали это каждый день в открытом доступе... А гелз_онли – так и все 3000...
- Ба, что, правда? Ну ты крутааааая, - округлились глаза у Патриции, выхватившей листок с фотографиями. – Я б такое никогда не смогла надеть... И как ты в этом ходила?!
*
Через несколько лет Петрович вошел в число самых богатых людей мира: ему удалось удачно продать дневник одного из Нобелевких лауреатов по литературе исследователям его творчества, издать дневники нескольких писателей и поэтов, ученых, актеров, музыкантов, политиков и даже трех миллионеров. Ну и множество известных (да и неизвестных тоже!) лиц предпочли выкупить свои дневники сами. Кто-то – со словами «Не хочу, чтобы конкуренты могли прочесть про мои покаки и пописы», кто-то – на память о давно ушедших родителях и бабушках-дедушках... Не подлежал выкупу единственный журнал: Нутик89.
Особо трепетные ее «постинги» Петрович выучил наизусть. И всякий раз, когда Анна Михайловна профессорским тоном начинала отчитывать зятя, дочь и внуков и взывать к культуре и морали, Петрович, сладко улыбаясь, начинал зачитывать в сторону:
- Девчоооонки, мой парень по пьяни нассал мне в ботинки, а теперь пристает, почему я не хочу с ним спать, чего делать, как ему это объяснить?..
