из чудес: Береза выросла в форме Креста (о. Соловки)
Что пишут о СМЕРТИ РЕбЕНКА
Велико ваше горе, безмерна скорбь ваша, невознаградима потеря. Знаю, сердце на части рвется. И обыкновенная смерть, разлучающая нас с нашими родными, тяжка. Насколько же тяжелее должна быть сердцу разлука ваша с милым, хорошим Васенькой, такою смертию вырванным от вас. Тяжко, больно, страшно, горько! Но в горечи этой и сладость есть, мои о Господе родные, возлюбленные и дорогие чада, в тягости вашей есть и легкость, в горе и скорби – отрада и утешение. Вот где это утешение, отрада, легкость и сладость. Вася, при всех своих хороших внешних качествах, был хорош и по душе своей, как говорится, еще не испорченный мальчик. Стало быть, цветочек свежий, неувядший, благоухающий, цветущий, прекрасный. А что делает садовник, когда у него в саду зацветет редкий, дорогой цвет, ввиду наступившей холодной погоды, сырой, гнилой? Не берет ли он этот цветок нежный и не пересаживает ли в теплую светлую оранжерею, чтобы не поблек совсем цветочек его? Так вот точно поступил и Великий Садоделатель – Господь с милым, хорошим цветочком Васенькой. Ведал он, всеведущий, что ждут впереди цветок этот юный невзгоды, непогоды, бури да вихри, громы да молнии, дожди да ливни, осень гнилая… зима суровая, холодная, морозная. Завянет цветочек, поблекнет… погибнет навеки. «Нет, - сказал Садоделатель великий, Премудрый Господь, - не дам увянуть цветочку Моему юному, осень своею гнилостью не коснется его, зима хладом своим не умертвит его, бури и вихри не унесут его… Нет, Я возьму его, вырву из этой грешной земли, пересажу его в оранжерею Свою небесную, где нет уже ни непогод, ни бурь, ни вихрей, ни осени сырой, ни зимы холодной, где вечно сияет солнце – Сам Христос, где вечная весна, вечная Пасха, вечное Христос Воскресе». И рече, и быша.
Свщмч. Серафим (Звездинский), еп. Дмитровский (1883– ок. 1937).
Если Бог берет к Себе юношей, то, видно, берет их благовременно: видно, они довольно созрели уже для вечности, и Господь берет их, да не злоба изменит разум их, или лесть прельстит душу их; а если еще и не дозрели, то они еще несравненно хуже были бы для неба, если бы долее оставались на земле. И вообще, где назначить предел жизни для людей, любезных сердцу? Только холодный рассудок наш решает иногда, и то нерешительно, кого смерть похищает вовремя, кого не вовремя, а бедное сердце наше не знает расчетов рассудка: лишь бы только любезен был для него человек, похищенный смертью, - оно одинаково скорбит и плачет о нем, на заре ли дней своих, в полдень ли жизни или на самом закате он оставил свет... Нет, страшно роптать на Провидение, но бесполезно роптать и на самих себя.
Епископ Гермоген (Добронравин) (XIX век).
Положим - самое большое - что умрёт. Какая беда, что умрёт? Разве она одна только подвергнется сему? Ведь и мы же все умрём. Она - ныне. Мы - завтра. Какая разница? Умрёт ведь не она… Тело умрёт, а душа жить будет. И ей без тела ещё лучше будет, чем с телом. Вышедши из тела, она будет говорить душе вашей: "Ах! мама, как мне хорошо!" Так вот, видите, не только по причине болезни, но даже и по причине смерти, если бы она случилась, не следует убиваться. А извольте сейчас же встать, одушевиться и быть покойною… А ваша больная пусть научится памяти смертной - спасительной. Здоровому трудно помнить…
Диво было бы, если бы мать не плакала о смерти дочери. Но при этом надо знать меру: не убиваться и не забывать тех понятий о смерти и умерших, которые даются нам христианством. Умерла! Не она умерла, умерло тело: а она жива и так же жив т, как и мы, только в другом образе бытия. И, надо полагать, ваша дочь дивится, что вы плачете и убиваетесь, ибо ей лучше. Тот образ бытия лучше нашего. Если бы она явилась и вы попросили бы её войти опять в тело, она ни за что не согласилась бы. Зачем же вступать с нею в такое разногласие? Желать того, что ей противно? Какая тут будет любовь?
Детки ваши все пошли в рай. В этом и сомнения быть не может. А если б остались живыми, то уверенность в этом не могла бы иметь места… Таким образом, видите, что Господь избавляет вас действительною светлою участию детей от встречи участи их худшей и непоправимой.
Святитель Феофан, Затворник Вышенский. (1815-1894).
(с) Душевный лекарь
